Автор публикации: Рудницкий А.,

гештальт-терапевт,

психолог МБУ СО «Кризисный Центр»

    Сновидения всегда считались одним из самых загадочных явлений человеческой психики. Каждый из нас неоднократно интуитивно чувствовал, что в некоторых сновидениях содержится важный для нас, но неразгаданный смысл.   Любой из снов представляет собой выражение бесконечного множества ассоциаций, созвучий, конфликтов и противоречий, которые составляют вашу личность. Любой сон можно использовать в качестве отправного пункта в бесконечном пути к самоосознанию.

Сновидения играют важную роль в нашей жизни, ассимилируют опыт, способствуют решению творческих задач жизни и выполняют психотерапевтическую функцию и осуществляют экзистенциональное послание сновидцу. Сновидения имеют долгую историю изучения. Так существует несколько подходов терапии сновидений. Наиболее известные:  классический психоаналитический по З. Фрейду, где больший упор приходится на интерпретацию сновидений; юнгианский, где сновидение анализируется с помощью архетипов, гештальт-терапия, которая рассматривает сны как проекции самого сновидца. Терапевтическая работа направлена прежде всего на то, чтобы вернуть себе, присвоить обратно свои проекции. Это работа на реассимилирование и воссоединение с тем, что отвергнуто или отчуждено от себя.

Гештальт-терапевты помогают клиентам в понимании их сновидений, не давая им каких бы то ни было предвзятых объяснений. Психотерапевты работают, полагая, что каждая из фигур сновидения представляет какую-либо часть личности спящего. Распознавание каждой из фигур должно делаться не психотерапевтом (который действует лишь в качестве проводника), а самим человеком, видевшим тот или иной сон.

Важной функцией экзистенциального послания сна является предоставление сновидцу «дыр» его личности. Такие «дыры» позволяют узнать, чего человек избегает, каких контактов, людей, объектов, с которыми сновидцу невозможно или страшно идентифицироваться. Работа сна также привлекает внимание к тем потребностям, которые не были «встречены» в бодрствующем состоянии, паттерн их удовлетворения прерывался, возможно, на самой ранней фазе цикла контакта, связанной с их осознанием. Обычно такую функцию несут часто повторяющие сны, которые являются попыткой прийти к какому-то решению.

Отличие гештальт-терапии  в работе со сновидениями  заключается, прежде всего, в том, что сон рассматривается как сцена проекций, в которой каждая фигура сна представляет фрагмент личности сновидца.

В гештальт-подходе все персонажи сна — проекции черт и качеств самого сновидца, при этом важны отношения и чувства между ними. Сновидение рассматривается как способ стать более осведомлённым о своих внутриличностных конфликтах, так называемых «дырках личности». Цель сновидения состоит в экзистенциальном послании человеку и совершении интеграции личности.

В психологической литературе (Н.М. Лебедева и Е.А. Иванова) выделяют следующие направления работы со сновидениями, не противоречащие гештальт-подходу  [1].

Первое направление предполагает отсутствие какой-либо спе­циальной работы со сновидным материалом на психотерапевтичес­ком сеансе. Гештальт разделяет положение о том, что сновидения сами по себе обладают терапевтической функцией.

Второе направление в работе со сновидениями связано с созна­тельным восстановлением содержания сна в памяти и особенно его пересказом кому-либо. Подобный пересказ часто сопровождается отреагированием сильных эмоций, расширяя зону осознавания и принося облегчение.

Третье направление — использование сновидения как предлога для работы, как ее первый шаг. Психотерапевт в этом случае уделяет меньше внимания содержанию сна и больше самим проявлениям клиента (тон голоса, жестикуляцию, изменение мимики, дыхания и пр.),

Четвертое направление связано с использованием психоанали­тических традиций. Оно включает в себя интерпретации и ассоциации. Гештальт-терапев­ты обычно пытаются обобщить вербальный и невербальный ма­териал, презентированный на сеансе. При этом часто после них клиенту следует вопрос: «Как-то, что я сказал (а), эмоционально отзывается для тебя?». Наши интерпретации вытекают из того, что мы услышали о содержании сновидения, из ответов на вопро­сы о чувственном опыте, из наблюдения за телесным статусом клиента при проигрывании сновидения и т. д.

Что касается фрейдовских свободных ассоциаций, то их тоже из­редка можно встретить на гештальт-сеансах. Пожалуй, и типичная для гештальтистов терапевтическая интервенция типа: «Попробуй, стань домом из своего сна и проговори все, что сейчас всплывает — похожа на приглашение к свободным ассоциациям. В ответ на нее клиент, по сути, начинает ассоциировать: «Я — дом, такой боль­шой, неухоженный… мрачный… во мне никто не живет… я никому не нужен и т. д.» [5].

Кроме того, в практике Гештальта широко используются челно­ки из опыта, связанного со сновидным материалом, в реальное бы­тие клиента. Когда клиент произносит эмоционально насыщенные фразы, идентифицируясь с каким-то персонажем сна, или в диалоге прямо выражает сильные чувства от лица одного персонажа друго­му, психотерапевт может спросить о том, какие параллели это имеет с ре­альной жизнью. С нашей точки зрения, это можно было бы назвать не «свободными», как в психоанализе, а «направляемыми ассоциа­циями». Мы предлагаем осознать, с чем (с какими событиями, отно­шениями) в реальной жизни клиента «ассоциируется» то, что он сейчас, на сеансе проживает, находясь в ткани сна.

Пятым направлением является юнгианский анализ. «Сон, по Юнгу, раскрывает содержание коллективного бессознательного и несет эк­зистенциальное послание сновидцу. Такое понимание сновидного материала согласуется со взглядами многих современных гештальт- терапевтов.»

Шестое направление связано с именем Исидора Фрома. В содержании сна представлены по Фрому не только проекции, но и ретрофлексии, и особенно ретрофлексии, возникшие в течение пре­дыдущего сеанса. Бессознательно сновидец говорит самому себе то, что эксплицитно не было выражено психотерапевту. Ретрофлексивный ма­териал всплывает во сне, а затем в его пересказе на сеансе. Иными словами, сновидение выступает как некий «аналог» несостоявшегося разговора с психотерапевтом и может рассматриваться как ретрофлек­сия трансфера. Соответственно, особое внимание имеет смысл уде­лять сновидениям, снившимся ночью после терапевтического сеан­са или накануне его.

Наконец, седьмым является классическое в гештальт-терапии направ­ление, основателя гештальта, где все элементы сновидения являются спроецированными частями личности сновид­ца. Терапевтическая работа направлена прежде всего на то, чтобы вернуть себе, присвоить обратно свои проекции. Это работа на реассимилирование и воссоединение с тем, что отвергнуто или отчужде­но от себя.

Противодействием отчуждению является отождеств­ление. Поэтому человеку предлагается последовательно идентифи­цировать себя с разными элементами сна. Отождествляясь с ними, сновидец и возвращает себе собственные проекции, становясь все богаче, обретая скрытый потенциал сновидения и собственную це­лостность. Гештальт-терапия призвана помогать личностной инте­грации. Поскольку наиболее ясно фрагментация личности видна во сне, то не случайно работу именно со сновидениями основоположник метода Ф. Перлз – называл «королевская дорога к интеграции».

Вот техника, которую предлагает он сам :

«Я хочу сейчас опять предложить вам работу со сном. Рассказывая сон, человек обычно излагает его как некую историю. Это первый шаг. Второй шаг состоит в том, чтобы оживить сон; мы делаем это с помощью грамматического изменения. Вместо того, чтобы рассказывать историю, мы драматизируем ее, просто заменяя прошедшее время на настоящее. «Я влезаю на гору; потом происходит то-то и то-то.»

Третий шаг состоит в том, что мы берем на себя роль постановщика. «Вот гора. Вот я.» Вы видите, мы постепенно приходим к живому разыгрыванию сна. Часто нам удается восстановить его в его жизненной полноте. Мы начинаем понимать, что являемся и автором, и постановщиком. Тогда мы можем предпринять и следующий шаг, становясь не только автором и постановщиком, но также актерами и декорациями – всем, что есть во сне. И тогда мы обнаруживаем, что таким образом можно много с чем встретиться.

Создается возможность для двух процессов: для интеграции конфликтов и для возвращения себе отделенных от себя частей. Если мы отделили от себя какие-то части, реально нам принадлежащие, мы можем – вновь отождествляясь с этими частями, становясь ими –то есть вернуть их себе. Мы должны стать негодяем или демоном из своего сна и понять, что все это – проецируемые вовне части нас самих.

Проработка сновидений как реального события имеет важное значение, так как помогает человеку разыгрывать части своего сна как аспекты своего собственного существования – это гораздо эффективнее, чем работа со сновидением как с событием прошлого или интерпретация сновидения. Мы трактуем сновидения как проекции, т.е. все компоненты сновидения, большие или маленькие, имеющие отношение к человеку или не имеющие, представляют самого человека. Таким образом, все элементы сновидения являются спроецированными частями личности сновидца. Терапевтическая работа направлена прежде всего на то, чтобы вернуть себе, присвоить обратно свои проекции. Это работа на реассимилирование и воссоединение с тем, что отвергнуто или отчуждено от себя.

Помимо непосредственной работы на интеграцию личности сновидца гештальт-терапевт способствует и обнаружению им экзистенциального послания своего сна, а точнее — экзистенциального послания сновидца, с которым во сне он сам обращается к себе.

Новое, расширенное «я» дает энергию для развития разнообразного личностного материала. Вместо застывшего и безжизненного образа самого себя, с   противоречивыми характеристиками, человек обретает свободу для поиска новых способов интеграции собственного «Я». Отождествляясь с ними, сновидец и возвращает себе собственные проекции, становясь все богаче, обретая скрытый потенциал сновидения и собственную целостность. Гештальт-терапия призвана помогать личностной интеграции. Каждый раз, когда вам удается отождествиться хотя бы с немногими элементами сна, когда вы ассимилируете какой-то элемент, вы растете, увеличивая свои возможности и вы начинаете меняться.

Стоит отметить, что проработка сновидения только как проекции – это скорее стилистическое предпочтение, нежели теоретическая догма. Существуют и другие способы работы со сновидениями, выбор которых зависит от особенностей конкретного клиента.

В заключение позволим себе привести слова Ф. Перлза [2]. Он пишет о том, что сон — это сжатое отражение существования человека. Многие люди не понимают, что превращают саму свою жизнь в своеобразное сновидение: о славе, о творящем добро или зло… «о чем угодно, что мы видим во сне. И в жизни из-за фрустрации наш сон превращается в кошмар. Задача любой глубокой религии — особенно дзен-буддизма — это сатори, великое пробуждение от сна — особенно от кошмара. Начать это можно, осознав, что мы играем роли в театре жизни, поняв, что мы всегда пребываем в трансе. Мы … и играем в эти игры, пока не очнемся. Когда мы очнулись, мы начинаем видеть, чувствовать, узнавать в опыте свои потребности и их удовлетворения, вместо того чтобы играть роли, для которых нужно столько декораций… А проснуться и стать настоящим — значит существовать с тем, что у нас есть, с реальным полным потенциалом, богатой жизнью, глубокими переживаниями — быть настоящими, а не зомби!».

 Таким образом, работа с собственно сновидным материалом в практике Гештальта — один из замечательных способов, позволяющих нашим клиентам пробудиться ото сна.

Литература:

 

1. Лебедева Н.М. Путешествие в Гештальт: теория и практика / Н.М. Лебедева, Е.А. Иванова. — СПб.: Речь, 2004. — 560 с.2.

2. Перлз Ф. Гештальт-подход и Свидетель терапии / Ф. Перлз. — М.: Либрис, 1996.  —  235 с.