Не так давно я смотрела по телевизору передачу о детской беспризорности и безнадзорности в России. Передача очень затронула меня, потому что я вспомнила себя и своё детство. Мне казалось, что я навсегда забыла тот кошмар, в котором я находилась до своего совершеннолетия. Мысли и чувства переполняли меня… Когда – то и я была на грани выживания. И это при живых родителях…

Из моего недалекого детства вспоминается квартира, в которой постоянно находились чужие дяди и тёти. Они приносили с собой какие – то пакеты, бутылки выставляли на стол. Помню застолье в сигаретном дыму, мат, пьяные песни, а ещё мать и отца, вечно не просыхающих от водки, и себя, голодную, про которую в эти дни и часы забывали все. Иногда среди гостей случались конфликты, переходящие в драки, от которых приходилось убегать и прятаться.

Когда мне было 9 лет, мою маму лишили родительских прав, а меня определили в приют города Югорска. Там ко мне мои сверстники относились как к изгою: издевались, били и обзывали. Воспитатели мало интересовались нами, про воспитание вообще не приходится говорить. Я как могла, так за себя и стояла. Порой даже сбегала из приюта и бродила по улице, искала поддержку и сочувствие у посторонних людей. Мне очень не хватало внимания и любви, хотелось, чтобы кто-нибудь из взрослых поинтересовался, почему я в позднее время нахожусь на улице, хотелось, чтобы кто-нибудь пригласил к себе в гости и накормил меня вкусной едой, чтобы кто-нибудь просто прижал к себе или погладил по голове. Но, меня находили, ругали и возвращали в приют.

Когда мне исполнилось 10 лет, меня забрал к себе отец. Познакомил со своей новой женой и с её сыном. Я радовалась, что у меня теперь будет и папа, и мама, пусть не своя, родная, но мама. Мне казалось, что она добрая, что будет заботиться обо мне. Но когда наступил учебный год, мачеха резко изменилась: жаловалась, наговаривала на меня отцу, который стал постоянно бить меня и сводного брата. В скором времени мачеха предложила сдать меня в приют г. Челябинска и он без оглядки сделал это со словами: «Если что надо – звони, принесем. Мы будем к тебе приходить». И ушел, оставив меня всю в слезах. Конечно же, обещание навещать меня они так и не сдержали.

Но, видно, Бог услышал мою детскую молитву и спустя какое — то время меня забрала к себе в семью тётя, которая оформила надо мной опекунство. И снова я радовалась тому, что жить буду в семье. Только радость моя была недолгой. Для тети я была чужим ребенком, и принять меня, как свою родную дочь, она не смогла. Ей проще было унижать и оскорблять меня, а деньги, которые ей приходили как опекуну, тратить на себя и на своих внуков. В скором времени и она решила от меня отказаться, для неё я была просто обузой.

И опять я в приюте. Отношение ко мне некоторых сверстников и воспитателей поменялось. Старички, конечно, издевались, не только на до мной, устанавливали свои порядки, решали, кого будут бить сегодня, а кого просто травить…В результате часто били и унижали меня. А так как я не могла постоять за себя, приходилось ходить в синяках и ссадинах. Но я никому не говорила ни слова, кто меня так и за что…

Через полгода меня перевели в детский дом, в котором пришлось прожить 3 года. Я радовалась, что здесь меня не будут унижать и избивать, ведь я стала старше. И действительно, на какое – то время моя жизнь, детдомовская, стала более – менее спокойной. Но, как и везде, не оставляли в покое «старшики». Так мы называли мальчиков – выпускников детского дома. Их боялись все. А они не боялись ничего и никого — ни воспитателей, ни директора. Только когда «старшики» вышли из детского дома, я вздохнула с облегчением, потому что почувствовала себя взрослой и поняла, что с этого момента начинается моя новая жизнь.

В детском доме, подружившись с девчонками, я начала пропускать занятия в школе, иногда на уроки вообще не приходила. Со своими подружками мы часто через окно убегали из детского дома, бродили ночью по улицам, а когда воспитатели просили нас написать объяснение, мы писали, что нам хотелось посмотреть на город ночью. И так это было постоянно, нам очень нравилось гулять, и мы это делали все чаще и чаще. На улице было много интересного. А самое главное — там была свобода. Я познакомилась с уличными девчонками и пацанами, которые нас понимали и принимали такими, какими мы были. Мы «шатались» по улицам, прятались в подвалах, где я впервые попробовала сигарету, а чуть позднее вино и травку. Когда хотелось кушать, выходили и просили милостыню у прохожих. И все это продолжалось до тех пор, пока я не вышла из детского дома и позже, когда поступила в училище, в котором проучилась всего 1 месяц, Как — то раз нас привезли в милицию и стали выяснять, кто мы, где наши родители, почему мы гуляем ночью и где мы учимся. Мы признались, и нас отвезли по учебным заведениям. Только и милиция не могла нас остановить. На следующий день мы все-равно убежали на улицу, где нас ждала интересная взрослая жизнь.

Сейчас мне 21 год. У меня есть сыночек, который еще совсем крошечка. Я смотрю на него и думаю, каким он будет через несколько лет, кем он станет, когда вырастет? Оглядываясь назад и вспоминая свою жизнь, я молю Бога, чтобы он не пошел по моим стопам, не повторил мою судьбу.

Не хочу, чтобы к нему относились как к ненужной вещи. Потому, что он -человек, он в будущем — личность. Мне очень жаль, что при живых родителях, которых я до сих пор люблю, мне пришлось пройти эту школу выживания. И еще мне очень стыдно перед собой за то, что не смогла устоять в этой жизни перед трудностями, с какими пришлось столкнуться. Поэтому я постараюсь сделать все возможное, чтобы мой сынок никогда не испытал то, что пришлось испытать его матери. Чтобы в будущем он гордился мной, чтобы у него была настоящая семья и чтобы дети в его семье были счастливы.